Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]
— Пожалуй, виски, — ответила она на его вопрос, что будет пить. — Может быть, даже двойное, если его подадут в большом бокале. Вы полагаете, мы будем ужинать в самолете?
Только сейчас Джеф заметил, что день склоняется к вечеру и уже почти семь часов. Заказывая официантке выпивку, он спрашивал себя, на самом деле поведение девушки изменилось или ему это только кажется? Та до сих пор не смотрела ему в глаза, а ее руки ни минуты не лежали спокойно. Она то открывала и закрывала сумочку, то комкала бумажную салфетку, то двигала туда-сюда пепельницу. Уже дважды нервно теребила челку, а сейчас блуждала взглядом по залу, словно испытывая внутреннее напряжение, которого в самолете заметно не было. Когда принесли напитки, Джеф на минуту переключил внимание на официантку, с которой тут же расплатился. Карен Холмс все шарила в сумочке, и он спросил, не хочет ли она сигарету.
— Спасибо, у меня где-то были, — сказала она, извлекая немного мелочи. — Но не могли бы вы принести мне из автомата несколько пачек? Должно быть, в Каракасе они ужасно дороги…
— Конечно, — согласился Джеф.
— «Честерфилд», пожалуйста, — она высыпала монеты ему в руку. — Это так мило с вашей стороны.
Джеф сходил к автомату с сигаретами у дверей, вернулся с желанными пачками, отдал их девушке и снова сел.
— За удачный полет, — поднял он рюмку. Ему ужасно хотелось выпить.
— И безопасный, — подхватила она, принужденно улыбаясь. В ее глазах мелькнула тень скорее страха, чем нервозности. Потом она перевела взгляд на рюмку и выпила ее маленькими глотками, в то время как Джеф опорожнил свою единым махом, довольный, что ей пришла идея заказать двойные порции.
— Неплохо, — заметил он, когда она отставила рюмку и взяла сигарету. Дав прикурить, Джеф огляделся, отгоняя мысли о причинах перемены поведения спутницы.
Услышав ее вопрос об отелях Каракаса, ответил, что хочет поселиться в «Тукане». Будет ли ее встречать брат?
— Нет, — ответила она. — Он сможет приехать в город только на денек, не больше. Я… впрочем, я тоже буду жить в «Тукане».
Допив, Джеф поставил бокал на стол. Плотный костюм тяжело лежал на плечах. Шум в помещении — гул голосов, звон посуды — давил на уши. Лицо горело. Он вдохнул поглубже, но, взглянув на девушку, обнаружил, что та расплывается и мерцает, как в неисправном телевизоре. Лишь глаза ее оставались настороже. Она заметила:
— Здесь душно, не правда ли? Или мне только кажется?
— Нет, в самом деле душно, — ответил он, спрашивая себя, как это может быть при работающем кондиционере. — Очень душно!
— Тогда пойдемте отсюда, на свежий воздух.
Она отодвинула стул. Джеф взялся за сумки и едва не рухнул, но сумел выпрямиться, сделав несколько шагов, прежде чем восстановил равновесие.
«Забавно, — подумал он, — не могло же меня так развезти с двойного виски!»
— Извините, пожалуйста, — услышал он свой собственный голос. — Сейчас все пройдет.
Кое-как ему удалось миновать стеклянные двери в зал ожидания аэропорта. Пол качался под его ногами, он почувствовал чью-то руку на своем плече.
— Позвольте пройти! — услышал он и заметил, что загораживает проход. Когда они остановились, ему почему-то показалось, что стоят они на пыльной автостоянке.
По горячему асфальту завизжали шины, захлопнулась крышка багажника, скрипнули тормоза. Сзади донеслись голоса, но слов он разобрать не мог. Его охватило непреодолимое желание на минутку присесть отдохнуть, и вдруг он почувствовал, как удерживают его чьи-то сильные руки. Совсем близко над ухом он услышал мужские голоса — и потерял сознание. Даже закрыв глаза, Джеф услышал еще, как кто-то советует ему не двигаться, сесть и расслабиться. И последнее, что осталось в памяти, — где-то вдали захлопнулась дверь автомобиля.
2
На следующее утро Джеф проснулся довольно рано, увидев в окно, что день едва начался. Понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Он лежал в постели, вероятно, в гостиничном номере, и был прикрыт одеялом. Тяжелая голова и ужасный вкус во рту заставляли думать о похмелье, только Джеф не мог вспомнить, с чего бы. Он знал, что должен быть в Каракасе, но ни о полете, ни о приезде в отель никаких воспоминаний не осталось. Он поднял голову и огляделся. На стуле перед письменным столом висела его одежда, рядом стояла синяя дорожная сумка. Сам он был в нижней рубашке и кальсонах. Плащ его лежал на другом стуле, но обоих чемоданов, которые он сдал в багаж в Бостоне, видно не было.
Внезапно его пронзила тревожная мысль, Джеф вскочил с кровати и подбежал к окну.
По светлеющему небу он понял, что восходит солнце. Уже были видны силуэты роскошных отелей на горизонте; противоположный берег залива, от которого шли мостики к нескольким искусственным островам, окаймлен был пальмами. Тут до него дошло, что улица под окнами — это Бейшор Драйв, а смотрит он на Ки Бискейн и Майами Бич. Вот теперь он вспомнил приступ в аэропорту. Взглянул на часы. Двадцать минут седьмого. В растерянности вернувшись к кровати, снял телефонную трубку.
— Портье, — бросил он телефонистке. — Алло? Говорит Лейн, номер… — он взглянул на табличку на аппарате. — Номер 1604. Вы дежурили, когда я прибыл вчера вечером?
— Минутку, пожалуйста.
Пауза, потом другой голос:
— Алло, мистер Лейн, вчера вечером на приеме был я.
— Когда я прибыл?
— Около половины девятого. Я могу сказать точнее, если вы…
— Нет, не нужно, — прервал Лейн. — Я зарегистрировался?
— Что?
— Я сам заполнял формуляр? Я прибыл один?
— О, нет. Вас привели двое ваших друзей, мистер Лейн. Вы были… Я полагаю, вы были не в состоянии зарегистрироваться без посторонней помощи. Вы едва могли стоять на ногах. Ваш друг сказал, что вы праздновали, и… ну, я и поверил ему.
— И один из них оформил регистрацию за меня?
— Да, и заплатил за номер вперед.
— Они провели меня в номер?
— Да, кто-то должен был вам все-таки помочь… Когда они снова спустились, то сказали, чтобы вас не беспокоили и что вам к утру наверняка станет лучше. Они очень беспокоились о вашем здоровье.
— Так-так, — не без горечи протянул Джеф и положил трубку. Сев на край постели, мрачно глядя перед собой, он стал размышлять о причине своей досады — о Карен Холмс. Вспомнил ее милый облик, нежные руки, темно-синие глаза, смотревшие на него так приветливо и доверчиво. Теперь каждая деталь вставала в памяти: отказ выпить в самолете, предложение заказать двойную порцию виски, чтобы снотворное, которое она всыпала, не так чувствовалось, и, наконец, уловка с сигаретным автоматом… Здесь, в Майами, она только помогала — Джеф вспомнил двух мужчин, которых он видел рядом с темно-красной фетровой шляпкой, — но до этого всю нужную работу проделала сама.
